н. я.

лес в сумерках не одинаков
но утром в зябкий час росы
от я до а располье маков
одуревающей красы

одолевающее жженье
по души хитится по чьи
от яда алого круженье
до невесомости почти

обмакиваясь до озноба
в распылье огненном следи
как зов достигнет приказного
оттенка и хлестнёт иди

тянулись тени и теснились
чтоб свету было не расти
в узлы тяни те нити силясь
клубок попыткой обрести

и выбросить когда взойдёт
сверкнув ножом электросварок
свергающий себя полёт
свет фиолетовый podarokk

17 декабря 2001

Кольридж

Летишь по Ridge – а в мыслях Кольридж.
Так, не заметишь, и влетишь:
взлетишь от сердца далеко, лишь –
пыль да пар, да мрак – и тишшь
что?
да: Олежке скоро в колледж...
продлить страховку... на когда –
апоинтменты (ветром – Кольридж)...
сфотографироваться, да.

И сетуешь, коришь и колешь –
доколе ж в глубину виска
ты будешь вмешиваться, кореш,
в меня поющий с высока?

Заносчиво косится профиль
из отражения – но чей!
Не важно, новичок ли, профи ль –
за руль нельзя, не спав ночей.

Не отпускает цепкий Кольридж…
Спеша, паришь по Ridge – домой!
Закуришь – поперхнёшься: в горле ж
и в сердце Кольридж,
бохтымой!

Chicago`999

Ш/К

Детка, все мы немного… того
ли, этого
собственной жизнью стоим.
Я тоже прикидывал – итого:
зебра я,
вне седла и стойл.

Иные хмыкнут: а что так! Есть-де
такие звери – к примеру, зубры:
на них, мол, тоже никто не ездит…
Оставьте, правка – реликт цензуры.

Прирос нутром к полосатке резвой –
разъять не справятся, хоть порезав!
Так, усмехаясь, признайте: Лёше-де
грэви-дикарка – роднее лошади!

Чужд прихотливых изгибов моды
этот причудливый зебрый народ:
неповторимый рисунок морды –
шк…
к-кожей выстраданный
штрих-код

ПЁСЕНКИ ПО БОСИКОВЕДЕНИЮ

1.

Дорожки застеклячены –
поэтому Анчар
походкой Аси Клячиной
влачится по врачам.
Поэтому по этому
пути, когда пешком,
низзя ходить раздетому,
разутому притом.

Хозяин, бечь не по небу:
будь трижды босяком,
но присобачь хоть чё-нибудь –
ступать не босиком.
К себе ведь не беспечен: и
ботинки, и носки!
А я, необеспеченный,
хромаю до тоски...

2.

У Анчарки лапочка
задняя болит.
Испросила тапочка
лапа-инвалид.
Молвил мастер, кашляя –
тоже инвалид:
мерку снимем; каждая
лапа – индивид!

...Напускают граждане
удивлённый вид:
эдак хочут кажные,
каждый говорит.
Хромово обутыми
всем охота быть –
и хромают, будто им
не везёт ходить.

Не у всех же лающих –
разъясню, как гид, –
тапочка желающих
лапочка болит.
Не хочу травмировать –
но велит мне долг
вас проинформировать,
чтобы взяли в толк.

Разойдитесь, очередь,
тут вам не музей:
тапочки и прочее –
только для друзей!
Ляпнул, точно сплюнувши
на людей – и вот:
третью ночь не сплю уже –
совесть не даёт.

`2000

Памяти 11 Сентября
число

1.

...все оттенки смысла
умное число передаёт.
Николай Гумилёв

Мир гневом крайним всеобще пышет
взамен приемлемых середин.
В. спит и видит, спешит и пишет
поэму «Девять один один»…

столько ненависти нена
висти ненависти столь
что и новости и нено
вости сыплются как соль
на одну большую рану
торопя больной приказ
ох и вдарят по ирану
ливии афганистану
и судану и туда… ну,
кто не с нами – против нас!

Против нас, и с нами, злоба,
против нас, и с нами, жуть –
распаляющие, оба
чувства не позволят ж и т ь

2.

Кому повем…

Я не знаю, какое сейчас число
вещих – мучеников святых.
Тщетен правильный ход часов –
не они наблюдают их.

Победимся, братцы – и что с того:
помянуть – достанет ли запятых?
Для кого святые, коль никого
на Земле не сыщете,
кроме них?

Песенка из донорского пункта

В поочерёдном «здравствуйте»,
в движении по кругу –
не думаешь о том,
что соберутся драться те,
кто кровь давал друг другу,
когда-нибудь потом…

Не зная брата ли, сестру
в лицо, кивать не станешь,
мелькнёшь – и стороной.
Сострою рожу ли, сострю,
когда меня достанешь,
не узнанный родной.

“…цикада,

неумолкаемость ей свойственна.”

Осип МАНДЕЛЬШТАМ

Крымский полуостров, полу-остров.

Полу-лето или полу-осень...

Был тогда я маленького роста,

весил, соответственно, не очень.

Сон явился: крымская цикада

ночь насквозь убежища просила;

буковки плясали – и Chicago

виделось похожим на Спасибо.

За полвека – больше – всё забылось,

нет – полузабытое осталось,-

в тёмный угол памяти забилось –

может, детям чуточку досталось.

Что к чему – разгадываю слепо...

Наконец, очнулся я, дурило:

то цикада, колющая, слева –

за побег всю ночь “благодарила”.

За секундой цвиркала секунда,

и щекотно в ухе стрекотала

пьяная цикада – в три квартала

раздавалась гулко… А сегодня

День Благодарения в Чикаго

был до одурения приветлив:

мне сестра открытку начеркала

с вечера – не сразу и приметил.

Симферополь. Мама так считала,

что в Крыму рождённому – как свыше

благодать…Сегодня, из Чикаго,

крымскую цикаду и не слышно.

12 июля’2000

версия для печати